КУРИТЬ

у меня сейчас приступ психоза начнется, мне надо срочно покурить, меня все раздражает, любой звук, а сигарет нет, а магазин далеко, и соседей дома нет, хочу курить
а еще я собиралась бросить курить летом, не смогу ведь

мрачно как-то

Стихотворение твоей души написано... Борисом Смоленским.

Я сегодня весь вечер буду, задыхаясь в табачном дыме, мучиться мыслями о каких-то людях, умерших очень молодыми, которые на заре или ночью неожиданно и неумело умирали, не дописав неровных строчек, не долюбив, не досказав, не доделав...

Пройти тест

Я вечно попадалась на розыгрыши друзей, наверное, это от того, что я слишком доверчивая.
Но один розыгрыш мне нравится больше всего.
Я уже улеглась спать, когда зазвонил телефон. Он стоял у меня в комнате прям у изголовья кровати, так как телефоном пользовалась практически одна я дома. тыкЯ поднимаю трубку, приятный голос молодого человека «Привет Ашатан?». Завязывается разговор, он говорит, что учился в нашей школе и оттуда меня помнит, я докапываюсь до имени, он называется Ваней, я судорожно перебираю всех старшеклассников, которые уже выпустились. Вспоминаю только одного Ваню, очень симпатичного, но маленького роста, я ему диктую описание внешности, он говорит, что я ошибаюсь. В общем-то, это неважно, мы так здорово болтали, вроде бы и ни о чем, но обо всем. Он сидел в какой-то компании, было слышно, как они переговариваются и оттаскивают его от телефона, потом все стихло, как сказал Ваня, все спят. Мы еще долго болтали, потом кто-то его позвал «Ванич, пива дай!», он послал куда подальше, в общем, общее время общения составило что-то около 6-ти часов непрерывного разговора.
На следующий день ко мне пришла Мара, я ж с ней делюсь, что вот, такой классный парень мне звонил, так пообщались здорово, пересказываю ей наш разговор. Мара слушает, улыбается, потом так про между прочим «Ванич, пива дай!», я ей говорю, да, мол, прикинь, кто-то там тоже так кричал, Мара ржет сидит «Ты че, не поняла ничего?», тут до меня начинает доходить. Оказывается, что это у Мары сидели наши пацаны дворовые, пили они пиво, тут Валентину приспичило поболтать с кем-нибудь, Мара дала ему мой номер телефона, только посоветовала сказать, что он кто-то другой, когда она увидела, что разговор затягивается, начала надоедать ему, «Дай пива!» было последней попыткой оторвать его от телефона. Я пыхтела, злилась, переживала, что теперь Валик расскажет всем, о чем мы болтали. Но Валик никому ничего не рассказал, мне потом сказал «Блин, я и не знал, что ты такая», на мой вопрос «Какая?», он так и не ответил.

Еще один такой звонок был. Только кто это был, я до сих пор не знаю. Позвонил парень, знал мое имя, сказал, что хочет познакомиться. Когда я спросила, откуда у него мой номер телефона, он назвал мне имя и фамилию того, кто дал, я потерялась, я вообще такого пацана не знала, но это неважно. Мне этот Сережа настолько понравился по разговору, хотя он немного грубоватый, взрывной, мы даже успели два раза поругаться за время разговора, который длился до утра. Некоторым вещам, которые он мне рассказывал, я не поверила, например, в то, что он серьезно болен и ему осталось жить год. Не знаю, возможно, это тоже был чей-то розыгрыш, скорее всего, так и есть. Он обещался приехать к школе, чтобы, так сказать, познакомиться воочию, но, как вы понимаете, никто не приехал, а я ждала, до последнего надеялась, что приедет. А потом ждала, что снова позвонит, и он позвонил, вечером следующего дня. Сказал, что приезжал, но меня не нашел, как потом выяснилось, он приезжал к другой школе, а может, он просто врал. Блин, не знаю почему, но я ему так верила, это потом уже решила, что все было враньем. Еще и мне высказал по поводу того, что это я его обманула и сказала неправильный номер школы. Чем-то он меня задел и на его «Да?!», я ответила «Х*й на!». Как он взбесился, я даже испугаться успела, правда потом быстро остыл. Снова до утра разговаривали, он снова обещался приехать. Но не приехал. И больше не позвонил. Блин, стопудово это был розыгрыш, просто я – глупая, тогда этого не поняла.

Был в нашем дворе один уголок, в котором мы постоянно обитали. С торца дома стоял контейнер, за ним несколько автомобильных шин были сложены, как стулья, на кирпичах стояла кровать-сетка, на асфальте был начерчен квадрат, для игры в «квадрат» (как это ни странно звучит).
Как-то у наших пацанов появилась маничка одна. Мне тогда лет 13 было. тыкМы с девчонками обычно сидели на этой кушетке, разговоры разговаривали. Они подбегали, заваливали нас на кушетку, сами сверху и делали движения, имитирующие половой акт. Девчонки визжали, то ли от восторга, то ли не знаю от чего, но улыбка не сходила с их лиц, а меня прям трясти начинало, у меня чуть ли не истерика случалась в такие моменты. Вы не подумайте, я не жила в лесу в женском племени, мужчин и мальчиков я видела, нормально их воспринимала, как просто собеседников, друзей. В моей неадекватности есть причина, не очень приятная, поэтому говорить не хочу. В общем, моя реакция смешила всех, раззадоривала еще больше. Пару раз я промолчала, а вот после следующего раза взяла и все маме рассказала. Я прибежала домой вся в слезах, мама, естественно, с расспросами ко мне, я, нет, чтобы соврать что-нибудь, выпалила все как есть. Мама отругала мальчишек, причем при всех.
А на следующий день я вышла гулять и обнаружила, что со мной никто не разговаривает. Общий бойкот. Не то, чтобы меня совсем забыли, в моем присутствии говорили обо мне в третьем лице, мол «Вот, сучка такая, не понравилось ей, посмотрите-ка. Ну и гуляла бы одна, нет, еще и мамаше рассказала» и все в таком роде. Им всем попало дома за такую «детскую невинную игру», а я была в этом виновата. Все были уверены, что я, пусть через время, но сама к ним подойду, может быть, даже извинюсь.
Но я в тот период нашла себе новую подружку, которая ни с кем во дворе не общалась, сама по себе была. Ленка сама ко мне подошла, когда я стояла на подъезде «Привет. Тебя Ашатан зовут? Меня Лена, давай погуляем?». Я удивилась, что кто-то ко мне вот так подошел, я вообще в то время как-то не особо сходилась с ребятами и девочками, а тут сама подошла, да еще и сразу гулять зовет. Мы с Ленкой быстро подружились, чем-то мы с ней были похожи, обе такие сами по себе «со всеми и ни с кем». Мара и Олька, которые до этого со мной дружили, а теперь тоже меня бойкотировали, обиделись на меня, что я нашла себе подружку. Можно сказать, что я поругалась со всем двором, выбрав Ленку, мы с ней только вдвоем гуляли или сидели дома, то у меня, но чаще у нее.
Ленка была для меня идеальной девочкой. Красивая, умная, хорошо одевается, я так хотела быть на нее похожей. Она даже ничего мне не говорила, когда я подражала ей в одежде, мы ходили в черных брюках, черных майках и красных кофтах. Потом мне мама купила джинсовую куртку, первую в моей жизни, Ленка завидовала мне и выпросила у своей мамы тоже джинсовку, только у Ленки она такая красивая была, чисто девичья, а мою спокойно можно было и пацану одеть (моя стоила 250р., а Ленкина 750р.). Я ей завидовала, такой белой завистью, закрывала глаза на то, что я рядом с ней самое настоящее чучело. Как она таскала меня на дискотеки школьные в соседнюю школу (в нашу только с 8-го класса пускали, а я училась в 7-ом), это просто ужас, сейчас вспоминаю – ну, правда, чучело. Хотелось ведь одеться красиво, хотелось ведь нравиться мальчикам, хотелось ведь быть такой же, как Ленка, но я была так смешна в этом полосатом костюме, который мне мама перешивала из некогда своего. Самое обидное, что я это понимала, знала, что рядом с ней я – посмешище, ведь так и было, мальчишки к ней подходили, приглашали танцевать, меня мерили оценивающим взглядом с ног до головы, усмехнувшись, отводили глаза, я краснела, бледнела, хотелось убежать, но я же не могла Ленку оставить там одну.
Мама мне постоянно ставила Ленку в пример, мол, вот она действительно как девочка, никогда не оденется так, как я, не выйдет на улицу с грязными волосами. А я вот не понимала маму тогда. Она упрекала меня в то, что я одеваюсь не так, как положено девочке. А знаете, у меня одежда-то вся такая была, я гуляла в чьих-то старых джинсах, которые мне были большими, я продевала вместо ремня веревку и завязывала, чтобы не сваливались, серая кофта с двумя собаками, широкая такая, обожала я её, старые мамины кроссовки еще, наверное, 80-го года выпуска. Была и юбка у меня, были даже туфли на каблуке, но я это одевала, когда мы с мамой шли в город, в магазин. Мне нравились те старые вещи, в них я чувствовала себя комфортно, знала, что больше похожу на мальчика, но мне это, повторюсь, нравилось. Да и выбора у меня не было, не было у нас денег на одежду, мы питались-то только тем, что мама с работы таскала.
Когда я одевалась, как Ленка, то это выглядело так: у Ленки – черные обтягивающие легинсы, у меня – черные вытертые старые легинсы на лямках снизу, у Ленки – черный топик с яркой надписью, у меня – черная футболка, растянутая во все стороны с какой-то детской аппликацией – шляпка, у Ленки – яркая красная кофта с фиолетовыми кантиками на замке, у меня – темно-красная вязаная на пуговицах, которые все были разные. Потом до меня дошло, что Ленке в кайф было, что я такая, рядом с ней, никакая, она на моем фоне была еще красивей.
Дружба кончилась резко. Меня начало бесить то, что она эгоистка. То есть я должна была разбиваться в лепешку и бежать к ней по первому её зову, а вот, ечли мне что-то надо было, ей вечно было некогда. А потом все собралось, как в один большой снежный ком. Сначала я подстриглась, Ленка сразу сказала «Вот ты дура!», а Мара с Олькой, проходя мимо, сказали «Ашатан! Подстриглась? Классно тебе!». А потом я начала опять курить, с Ленкой-то не покуришь сильно. Сказала Ленке о том, что я курю, она опять обругала меня. А потом, я шла гулять с Чаком (я о нем писала), а Ленка со своей Чапой (маленькая собачка, которая жутко любила валяться в пыли, если её отцепляли с поводка), я Чака отпустила, Ленка мне стаким возмущением, мол, прицепи своего пёса дурацкого, а то Чапа тоже начинает вырываться сразу, я ей ответила «Это у тебя Чапа дибильная, сама с ней гуляй», забрала Чака и ушла. Больше мы с Ленкой не дружили. Через пару дней ко мне подошли Мара с Олькой «Слыш, Ашатан, че ты с этой занудой гуляешь, давай помиримся уже, а?». Мы раскурили сигарету мира, и я вернулась в прежний круг общения, только мальчишки стали меня сторониться, просто стали воспринимать меня, как пацана.

Вообще-то я писала про бойкот, да? Снова все смешала в кучу-малу))

За всю мою жизнь мама наказывала меня всего два раза, здесь я имею в виду наказание с применением ремня. Оба раза я получала за вранье.
Первый обман. тыкДело было в те далекие времена, когда мне было лет 12. Я еще тогда в музыкальной школе училась. Так как мама работала постоянно, то и платить за школу мне надо было ходить в сберкассу. Однажды я пошла платить, в кармане было 10тыс. рублей, как сейчас помню)). Пошла я не одна, а со старшей подружкой, с нами была еще ее младшая сестра, Женька. Так вот, идем мы, значит, Наташка покупает Женьке чупа-чупс, та довольно его разворачивает и отправляет в рот, а у я слюнями истекаю. Жили мы плохо тогда, очень плохо и о конфетах я даже не мечтала, а уж о такой вкусности, как чупа-чупс (тогда еще это было, чуть ли не экзотическим лакомством в наших краях) думать нельзя было. И так мне, ребят, захотелось такую конфетку, ну просто жуть. И я не выдержала, купила этот злосчастный чупа-чупс со вкусом «сливки с клубникой», какой же он был вкусный, просто мечта. Итак, в итоге на то, чтобы заплатить за музыкалку мне не хватало той малости, что я потратила, но сказать об этом маме я побоялась, как так - потратила на какую-то конфету. В музыкалке сказала, что заплатила. Пока я была на занятиях, еще половину суммы у меня просто украли из кармана. Неделю я мурыжила маму и учительницу, говоря им обеим, что заплатила. Так бы все и длилось, если бы однажды Татьяна Афанасьевна не пришла к нам домой. Давай они меня вдвоем пытать, я опустила голову, слезы по щекам покатились «Не платила». Татьяна Афанасьевна ушла со спокойной душой – разоблачила врунью, а мама схватилась за ремень. Бедная моя попа, ох и здорово же я тогда получила, запомнила надолго. Мама била и приговаривала «Не ври, никогда не ври, лучше правду скажи!». Потом уже, когда она успокоилась и спросила, куда же я дела деньги, я ей рассказала сначала про чупа-чупс, она обняла меня и сама расплакалась, говорит «Ашатан, ну надо было сказать, ну что бы я не нашла тебе этих 10 рублей?». А я никогда не просила ничего, просто я знала, что нет денег у нас на сладости. В общем, мама опять дала мне деньги, и я честно пошла и заплатила за музыкалку.
Второй обман. Так я сглупила, ну просто до смешного. Получила в школе единицу с замечанием. Это был уже 8-ой класс, до 8-го класса я училась исключительно на 4 и 5, а вот в 8-ом мне все надоело и я решила, что мне не обязательно быть хорошисткой, живут же люди с тройками, двойками и ничего. Так вот, единицу получила по географии, терпеть я ее не могла, не учила никогда, Вера Васильевна раз меня простила, два простила, а потом единицу влепила. Я аккуратно стерла её ластиком, замечание тоже, подчертила линии в дневнике и спокойно отдала маме на проверку. Мама сразу докопалась до строки, которую я стерла, не знаю, чего уж ее так взбесило, но она опять схватилась за ремень, в этот раз я получила по рукам, это так же больно, как и по заднице. После этого я никогда не затирала оценки, какими бы они ни были, мама никогда не ругала за двойки-тройки, знала, что исправлю. Ту единицу, кстати, исправила на следующем же уроке на «5»))

Мне все подружки-друзья завидовали, что меня мама не лупит по поводу и без.
Маре попадало регулярно, её мама била постоянно. Плохо прочитала (еще в 1-ом классе), двойка, не понимает тему, пришла поздно, за бардак в комнате, да вообще за все и всегда Маре перепадало ремнем или шлангом от стиральной машинки.
Алёну т. Наташа била до 19 лет шлангом, та пьяная придет домой, начнут ругаться, Алёна пошлет её на х*й, т. Наташа за шланг – мозги ей вправлять.
Мишка. Этот вообще получал и за себя и за Эльку и за того парня. Нередко т. Таня по утрам перед школой била Мишу ботинками по лицу за то, что он их с вечера не почистил. Я никогда к ним не заходила, всегда ждала его в подъезде. Он выходил, еле сдерживал слезы, стыдно было ему передо мной плакать. В школу ходили через поле, чтобы там покурить, вот сядем там в сарае старом, он плачет сидит, а я его успокаиваю. Элька подрос, и ему стало перепадать. Т. Таня зовет его «Эльдар! Иди сюда!», он под кресло заныкается и орет «А бить будешь?».
Соседи мои снизу – Виталик и Таня, сейчас уже взрослые, а когда переехали к нам, им было 7 и 5 лет соответственно. Наташа – мама их, лупила их не на жизнь, а на смерть, они как резаные поросята кричали. А слышимость то у нас как через фанерные стенки, всегда было слышно, кто за что получил. Когда Таньке было лет 14. мама лупила её за то, что та курить начала. Бедная Таня, как она орала «Мамочка, не убивай меня! Я больше не буду, честно, мамочка! Спасите!». Серьезно, слышишь такое и просто волосы на голове дыбом.

Наверное, так иногда и нас слушает, когда мой братец попадает. Главным образом от мамы попадает, жалко его, заразу, честное слово, я никогда не выдерживаю, лечу в комнату «Мама, ну хватит!». У меня просто сердце разрывается, руки трясутся, и я готова расплакаться вместе с ним. Не выношу этих криков детских.
Но иногда и сама хватаюсь за ремень, когда выводит так, что сил моих больше нет, пару раз по мягкому месту и я бросаю это дело. Правда, последнее время, я уже и не авторитет ему, он мне спокойно дает сдачи, не стесняясь, в ответ тоже ремень хватает.

Кто гулял без таких последствий, как синяки, ссадины и прочие повреждения? Мне вечно не везло на это дело.

Первый велосипед мне мама купила, когда мне 7 лет. Во-первых, я научилась ездить прямо, а вот с поворотами было сложно. Вся спина, колени, локти – все было счесано. Во-вторых, я научилась ездить стоя, мне сильно подняли сидушку, было неудобно, поэтому ездила только стоя, только садилась и сразу теряла равновесие. Научилась с горем пополам. Выходила на улицу в пять утра, да-да, я ничего не путаю, в пять утра я уже во всю гоняла по двору, ну не спалось мне, ребята.
тыкОднажды я каталась по двору, потом поехала к теплотрассе, думаю, мол, другие же по ней гоняют, значит, и я могу. Слетела я с неё на вкопанную бочку, разодрала коленку себе, да так сильно, кожа завернулась, мне показалось, что туда аж камушек попал, я к маме сразу, она-то в больнице работала, хоть и на пищеблоке. Мама меня за руку и в хирургию. Пока я была в процедурном, мне просто осмотрели ногу и хотели помазать зеленкой, из палат повыползали и ходячие и неходячие, я орала, как резаный поросенок. Медсестра вытолкнула меня из кабинета, следом выкинула мои кеды – «Иди отсюда, чтобы я тебя больше не видела здесь!».

Когда мне было лет пять, мы гуляли во дворе. Была там замерзшая лужа, а на ней такие ледяные штуки от сосулек, когда они таяли, то накапали эти фигни, ну не знаю, как объяснить, острые они были, короче. Так вот, мы катались на валенках, туда-сюда, я споткнулась и ладошкой прям на эту острую фигню. Сестра меня в охапку и домой. Мама говорит «Показывай!», а я то помню, как сестре в рану вставляли такую фигню резиновую, чтобы нагноения не было, боялась этого жутко, так руку зажала, что ни капли крови не было. Потом, конечно, хлынула, но я так орала, что мама меня никуда не повела. Шрамик до сих пор на ладошке, прямо на линии жизни), может, поэтому жизнь такая хреновая?)

А однажды я отморозила уши. Меня позвала на день рождения подружка, а папа у нее был директором кафе, поэтому день рождения там отмечали. Посидели мы там своей детской компанией до 8 вечера, мне было уже пора на автобус, домой ехать, т. Алла, мама именинницы, попросила мальчишек проводить меня до остановки, посадить в автобус. Пока мы ждали автобуса, мальчишки закидали меня снежками, я обиделась и пошла пешком. Пока шла по освещенным улицам – все было нормально, но как только я вышла на теплотрассу, да еще и через пустырь лежит дорога, то припустилась бегом. Навстречу шел какой-то мужик, я еще больше испугалась, слезла с теплотрассы и по дороге побежала, на шапку внимания не обращала, а она набок слезла.
Пришла домой, сразу в ванную заперлась. Уши огнем горят. Боюсь маме показать, помнились рассказы о том, что если отморозишь что-то, то его отрезают. Я как представила себя без ушей, так решила, что лучше я умру от обморожения, но без ушей жить еще хуже. Наутро мочки ушей распухли просто до ужаса, стали ярко-малинового цвета, надо мной ржал весь класс.

Как-то Мара позвала меня на природу, она шла со своей группой, но хотела, чтобы и я пошла. Как я не хотела идти, просто никакого желания не было, но Мара уговорила меня пойти.
Когда уже возвращались домой, перепрыгивали лужи по кочкам, я подпрыгнула с одной на другую, получила удар резки и присела на корточки от боли. Я даже не поняла, что случилось. Нос, верхняя губа – ныли ужасно, боль стала расходиться по всему лицу. Девчонки ржут стоят «Ашатан, ты че там потеряла?», а я руки ото рта убираю и сижу зубы выплевываю, чувствую, что распорола себе губу сильно.
Оказалось, что торчала труба из теплухи, она так слилась с коричневыми деревьями, что я её не заметила, хорошо хоть высоко подпрыгнула, чуть ниже – и получила бы трубой прям по очкам, точно бы без глаза осталась.
Девчонки, как увидали, давай орать наперебой «Что делать???», по дороге домой зашли в интернат, я сразу в умывальник, благо он на первом этаже находится. Техничка давай было орать и топать ногами на меня, что я такая наглая, а я к ней повернулась, смывая кровь, она аж поперхнулась. Я в зеркало – ппц. Рассечена губа прям от носа, чуть ли не насквозь, еще бы чуть-чуть и пришлось бы сшивать. Но я в больницу не пошла, я дома сама пластырем заклеила, края стянула и заклеила, ни есть нормально, ни говорить, ни улыбаться не могла недели две, зато шрамик аккуратный, тоненький, почти незаметный. Зубы только жалко.

А ногу я сломала вообще легко и просто. У меня в тот день должен был быть концерт, посвященный 9 мая, в музыкалке, я на него жутко не хотела идти. К тому же меня готовили на областной конкурс, я учила параллельно с основными заданиями еще пять произведений.
Шли мы домой с Мишей, шли себе, шли, никого не трогали, прям, у подъезда я поскользнулась и упала. Сижу на земле – ржу, Миша тоже ржет, потом говорит «Да ладно, всё, давай вставай, пошли», я пробую встать и понимаю, что я тупо не могу, я ему говорю «А я не могу», испугалась, Миша не поверил «Да ладно тебе прикалываться».Поднял он меня, довел до подъезда, сам пошел за моей мамой. Я стою, на перила облокотилась, чувствую, что сознание сейчас потеряю, в глазах темнеет, слабость дикая, чтобы не упасть разговариваю, сама с собой «Щас, щас мама придет, щас домой, только домой дойти». Мама выходит, злая на меня, думает, что я просто не хочу идти в музыкалку. Я поворачиваюсь к ней, она сразу поняла, что я не притворяюсь, когда мне плохо у меня реально белое лицо, до сих пор. Она меня под руки, поднимаемся на 4-ый этаж. Мама меня раздевает, колготки снимает с ноги, которая болит и она прям на глазах «пух» и как подушка стала. Мама сразу в скорую, забрали меня, пока в приемном покое оформлялись, тетка там испричиталась «Что? Прям, наступить не можешь? Все вы – артисты, лишь бы в школу не ходить! Какой лифт? Пусть пешком топает!», но подняли меня до 3-го этажа хирургии на лифте все-таки, наложили гипс. Через неделю я уже выла – «Хочу домой», врач кое как меня отпустил. Через месяц я сама себе сняла гипс, через неделю уже без костылей ходила. Долго отек не сходил, долго хромала, но в больницу не ходила больше.
Теперь при быстрой ходьбе и при долгой нога начинает ныть в месте перелома, и еще стаптываю обувь этой ногой, а раньше – никогда.

А однажды мы с Марой и Лилькой гуляли за лесхозом старым, там, через болото, лесок тихий такой. Слышим, через канаву голоса, какая-то пьяная толпа сидит, разборки устроили. Мы ж нифига не любопытные, стоим в наглую и слушаем, только не видно ничего. Слышим – уже и драка, бабы дерутся. Тут вдруг голос с той стороны «Э, пацаны, идите сюда!». Мы подумали, что это не нам, но мы то все в джинсах, в футболках, еще и в бейсболках, мы так на себя показываем, мол, мы? Нам кричат «Да, вы, трое, сюда быстро!». По ходу, мы услышали то, чего нельзя было слышать, а они еще подумали, что и увидели. Мы резко сели за пригорок. Куда бежать, не знаем, сидели и думали, пока не услышали шум машины. Эти товарищи за нами поехали, мы как рванули, по лесу через деревья, все руки ободрали ветками, через болото в два прыжка, дорогу обежали и по закоулкам до больницы, там по теплотрассе и во двор. Видимо мы такие испуганные были, что к нам Асхаб подошел «Э, мелкота, что случилось?», мы ему и рассказали, а тут и машина, что за нами ехала, прям во двор заезжает, мы втроем за Асхаба, он только к машине, они сразу и уехали. А мы с девками еще долго боялись дальше двора сунуться. Тогда мало того, что руки все ободрали, так еще и лица исполосовало ветками. Мама в ужасе была)

А еще я почетный пожарник) Среди дворовых товарищей) Шли мы н котлован купаться, видим – горит лес, а нам через него идти как раз, мы бегом туда, кто ветками, а я ногами давай огонь топтать. Наступила на одну кочечку, а она возьми, да и провались подо мной, нога вниз, сверху угли горящие, ааааа, это такой кайф я вам скажу) И прям в тапок один уголек попал, сожгла себе всю ступню. Домой кое-как доковыляла, потом три недели только открытые тапки, больше ничего не одевалось, ожоги облепиховым маслом намазаны, бинтиком примотано.

А, на той же ноге еще есть шрам, от чего бы вы подумали? Мы на котлован ходили через взлетную полосу. Попали с Марой как-то в тот момент, когда самолет прилетел, маленький, но все равно. Мы в траве спрятались, и он, прям, над нашими головами, прикольные ощущения, правда. Мы только на поле, а там нельзя два часа до и после взлета ходить, мы думали, что успеем перебежать, но тут менты. Мы текать, уже за полем я упала, ноги запутались в колючей проволоке. Как же трудно её снимать, она такая цепкая зараза, не вытерпела и рванула резко, продрала ногу шипами этими, зато от ментов убежали)

Пошли мы с Марой за грибами. Тут у нас в окрестностях много ягодно-грибных мест, далеко ходить не надо. Так вот, собрались мы с ней, взяли по ведру и пошли, значит. Решили сходить на Ясную поляну. Красивое такое название, раньше там находился детский лагерь летний, туда съезжались дети, отличившиеся в учебе, самый лучший лагерь области был, даже из-за границы дети сюда съезжались, потом, как и всё тут, развалился – закрыли.
Так вот, путь неблизкий, сколько в километрах не скажу, но идти около часа быстрым шагом. тыкНа полпути нагнали нас пацаны, Макс и Миша, спросили, зачем мы идем, ну, мы сказали, что за грибами, они говорят, что мол, они за ягодой и через время свернули в лес, а мы пошли дальше. Пришли на Ясную поляну, первым делом облазили все бараки, кухню, площадку, там много раритетных вещиц валяется, одни кеды чего стоят. Помните? Э, а должны ли вы помнить, мои милые читатели? Ходили ли вы в кедах или сразу в кроссовках? Так вот, кед там этих валяется куча, можно насобирать попарно и продавать) Мы с Марой даже наши размеры нашли, отложили их в сторонку, чтобы потом с собой загрести.
Ходили по аллейкам заросшим, собирали подосиновики, много их там и искать толком не надо. Тут Мара говорит «Слыш, Ашатан, а там мост старый, пошли, посмотрим?». Надо сказать, что я трусиха ужасная, боюсь всего и вся, паутина меня в ужас до сих пор приводит, а уж всякие эти заброшенные мосты – стройки так и вовсе пугают, тем более в лесу. Но Мару же не переубедишь, только мы туда с ней сунулись, слышим – машина едет, мы в кусты. Мимо проезжают два уазика, выходят оттуда люди в камуфляже, мы блин пересрались испугались, чуть ли не ползком стали перебираться ближе к выходу с Ясной поляны, быстро перебежали дорогу и засели в кустах. Сидим, высматриваем, чего они там делают, шелохнуться боимся. Тут, прям рядом каак затрещат ветки, мы от страха даже крикнуть не успели, так и сели на жопы, вытаращив глаза. Оказалось это всего лишь какая то бабушка с каким-то дедушкой, тоже грибы собирали в этой местности. Они спросили у нас, как урожай, мы ответили, что не очень чего-то, они и ушуршали вглубь леса. Машины уехали, мы еще минут пять посидели, закурили страх и пошли смотреть чего там эти в столовой делали, страшно блин, но любопытство еще сильней. Ничего мы там интересного не нашли, дружно предположили, что они труп запрятали где-нибудь в подвале, хорошо, что мы не высунулись, а то и нас бы закопали. Дособирали грибов, пошли к речке умыться. Она там прям рядом течет, подходим – на песке следы, большие такие, медведь! Смотрим, видно, что топтался на месте мишка, потом вроде как в лес ушли следы, мы еще посмеялись, что сейчас как выйдет нам на встречу, мол, хоть познакомимся, а то все издали только. Посмеялись, значит, умылись и пошли обратно.
Минут 15 прошли – пацаны навстречу, спрашивают, набрали мы чего или нет, смотрим, а у них ведра пустые, а мы там нарвались на ягодное место, нахвалили им, они загорелись, попросили нас показать, идем обратно к Ясной поляне вчетвером. Тут догоняет нас машина, жулька. Дядька проезжает мимо нас, резко машину разворачивает и преграждает нам путь, выскакивает и спрашивает «Ребят, а вы куда идете?», мы отвечаем, что туда-то - туда-то. Он говорит «Да вы что! Не вздумайте, я только сегодня оттуда еле ноги унес! Посмотрите что с машиной!», смотрим на машину, а она вся поцарапана, как будто огромными когтями по ней со всей силы, с одной стороны вмятина, краска содрана, а дядька продолжает «Я там с сыном был, медведь там ходит! Вышел на нас, мы еле успели переплыть на остров с Ясной поляны! Так он машину давай переворачивать, злой ходит, видать подстреленный». Дядька уехал, мы на пацанов так смотрим с Марой, мол, ну чё, дальше-то пойдем, припоминаем, что и мы то следы видели, но у пацанов такие глаза были «Да ну его нафиг, какая к черту ягода!». Мы, как по команде, развернулись и бегом припустились бежать, бежали минут 20, потом только осмелились сесть на обочину дух перевести.
А кеды мы с Марой так и забыли там, после этих дядей в камуфляже, да после следов медведкиных, даже не вспомнили о заначке.

Потом всегда брали с собой по две железные кружки, чтобы в случае чего начать колошматить их друг об друга, медведи бояться громких звуков.

А еще я помню самый первый самостоятельный поход в лес. Ходили мы не за ягодой и даже не за грибами, а за шишками. Из шишек этих отменный мед получается, надо их зелеными собирать. Так вот, пошли мы втроем, я, Миша и Казбек.
Пошли на сопку Звезда, она прям за мостом недалеко. Звезда – потому, что выложена из камней большая звезда на ней и покрашена белой краской. А рядом сопка Алёша, когда-то очень давно сорвался с неё мальчик Алёша, так и прозвали сопку в память о мальчике. ладно, опять о левом. Так вот, пришли мы туда. Там есть дорога, идущая по склону сопки, но чуть выше середины она кончается. Мы дошли до этой середины, под дерево сложили всю провизию: бутерброды и воду, чтобы с собой не таскать, повесили на дерево яркий пакет, чтобы издалека было видно и пошли собирать шишки. Как там в сказке? Ягодка за ягодкой, грибочек за грибочком, так у нас шишка за шишкой, ушли мы куда-то очень далеко. Набрали полные корзины, тащимся обратно, туда-сюда ходим, дорогу найти не можем, слишком высоко забрались. Тут гроза, да такая гроза, что ужас просто. Небо почернело за 5 минут, тучи такие налетели, молнии мечет, гром громыхает, ливень стеной. А мы в лесу блин, бегаем, ищем дорогу, Казбек уселся под куст, разревелся «Аааа, потерялись, как мы теперь домой, а вдруг тут медведи есть???!!!!», мы его под руки и опять бегать, через час только додумались спуститься ниже и пойти в разные стороны, в итоге Мишка наткнулся на дорогу, как заорет «Нашооооооол!!!», мы даже про хавчик свой забыли, быстрей домой, промокли до костей, замерзли. Спустились с сопки, вышли на мост и солнце, да такое яркое, а мы идем и с нас как с котят мокрых вода капает, в кедах хлюп-хлюп. Приволокли домой корзины, мало того, что шишек много набрали, так еще и вода дождевая утяжелила нам это все дело. Больше Казбек с нами никуда не ходил, сказал «Да ну вас нафик».

А мама рассказывала, как со мной и с сестрой ходила за грибами. Я маленькая была совсем, не помню, года три мне было. Так вот мама говорит мне «Ашатан, найдешь гриб, зови меня». Ну, пошла я искать, мама меня из виду потеряла и вдруг слышит такой душераздирающий крик «Аааа!!!! Мамаааааа!!!», мама со всех ног бросается ко мне «Ашатан! Что случилось?!», а я довольная руки убираю от земли «Мам, грибок!», мама чуть без чувств не грохнулась от страха, а я просто грибок нашла.

На свое 18-летие я пригласила двух подружек - Мару и Алёну, а стол в ресторане мама заказала на 4-ых. Чтобы место не попадало зря - пригласила однокурсницу Мары - Надю, которую в глаза ни в жисть не видела. Пришли девчонки ко мне, выпили мы винца для начала, тут уже и время начало подходить к тому, чтобы ехать в ресторан. тыкЗвоню в такси:
1.
- Да
- Здрасти, а такси можно?
- Таксы умэр
- О, извините, примите мои соболезнования

2.
- Да
- Здрасти, это такси?
- Нет, это станция торпедных катеров
- Извините

3.
- Да, такси, здравствуйте!
- Слава Богу! Здравствуйте. Э, ул. ***** д. 75, первый подъезд
- Телефон
- 6-25-**
- Имя
- Ашатан - расстеряно
- Фамилия
- Э, зачем?
- Да шучу я, не пугайтесь, девушка, выходите, пять минут и машина у вас

Приезжаем мы в ресторан. Надо сказать, что все мы первый раз были в таком заведении. Находим свой скромный столик, усаживаемся. Напротив накрыт огромный стол, спрашиваем у официанта, для кого это, нам вежливо отвечают, что там будет отдыхать мужская компания, состоящая из 25 мужчин. Ну, мы начиаем торжество, не обращая внимания на то, что мы там пока что одни. Уже через час, когда только-только стали подходить люди, мы ринулись танцевать. Администратор пыталась нам сказать, как бы еще рано, мол, музыка будет мешать другим, но блин, какая нам разница, пусть в другое место идут. Песня Руки вверх "18 мне уже" играла раз триста пятьдесят восемь, наверное, правда мы её пели по своему "Ты целуй меня уже, 18 мне везде".
Пили мы пиво. Вообще, в таких заведениях не разрешают приносить с собой спиртное, но там оно такое дорогущее, что мама смогла заказать бутылку вина только, которое мы и не пили вовсе, бутылка в форме скрипки, кажется "Страдивари". Так вот, мы протащили в сумках заранее купленное пиво, и тихонько таскали бутылки из под стола. Пили мы "Балтика 9", да-да, именно такую бормотуху, она сильнее всего вставляла. Когда мы все выпили, то Алёна с Марой пошли в соседний магазин за добавкой. Когда они шли обратно их спалила администратор, встала на пути и говорит "Девочки, вообще-то нельзя", мы так расстерялись, а вторая говорит "Ой, да ладно тебе, пусть веселятся девчонки". И мы веселились, ой как веселились.
Мужики эти тоже подпили и стали нас всех поочереди приглашать танцевать, а один дядечка обламался два раза. Сначала с Марой
- М, девушка, вы такая красивая
- Дядь Вов, здрасти
- Откуда ты меня знаешь???
- Так я ж с Олей вашей дружу, я Маша, не узнали что ли?
Второй раз ко мне подкатил с предложением продолжить вечер в его компании, я ему тоже сразу в лоб:
- Дядь Вов, а как там Танюха поживает?
- Откуда ты знаешь мою дочь?
- Здрасти, я ж училась с ней, не узнали меня что ли?
Потом у него ноги заплелись, пьяный был в доску, и мы с ним чуть не свалились прям на их стол, слава яйцам, нас удержали.
Уже перед закрытием к нам подсел молодой человек. Мы познакомились, спросили, что же его привело за наш столик, он сказал, что прям засмотрелся на нас, и не хотим ли мы продолжить вечер. Ну что за странный вопрос??? Конечно хотим, тем более ресторан закрывался уже. Мы пошли в другой, который до 7 утра работал. Мы ушли прихватив с собой бутылку того самого "Страдивари", жалко было оставлять, хоть ни пить ни есть уже не хотелось. Пришли мы туда, для вида заказали столик, поставили бутылку посередине, и пошли танцевать. Ноги ныли от обуви и мы не придумали ничего лучше, чем раззуться. Через полчаса нас вежливо попросили удалиться, якобы мы неприлично себя ведем. Только из-за того, что мы танцевали босиком. Возмущению нашему не было предела, мы дружно обхаяли это заведение, демонстративно забрали свою бутылку, впридачу двух Игорей, одного, который к нам подсел, второго - его друга.
Выходим на улицу - какие планы? Игорь предлагает дойти до него, чтобы он взял денег, мы накупим еще всякого веселящего и куда-нибудь пойдем, в парк, например. Побрели мы до Игоря. Он пошел домой, а мы разбрелись по двору. Я и Надя сели на лавочку под окнами. Только сели, слышим откуда-то сверху "Девчонки, пиво будете?", мы, не поднимая головы, хором "А тройка есть?", сверху "Еееесть", мы "А покажите!", в окно высовывается рука с тройкой, мы говорим "Спускайтесь!". Пока эти парни спускались к нам уже подошли все остальные и Игорь с деньгами. Выходят парни с ящиком тройки, понимаю, что нас много и с нами лучше не связываться, идут прямиком к машине, но не тут то было.
Алёна с бутылкой "Страдивари" решительно идет к машине, открывает только что хлопнувшую дверцу, безо всякого там стеснения усаживается на колени к парню на пассажирском сиденье со словами "Ну, что мальчики?? На больничку!". Они, конечно, охренели от такой наглости, но возразить не успели, мы разместились на заднем сиденье все и голосом повелителя "Трогай!". Приехали мы к моему дому, шумно стали вываливаться из машины, случайных знакомых я позвала тоже к себе, с криком "Ну, млять, соседи любимые! Выспались???" открыла дверь в подъезд.
Я уже и не помню, как звали тех случайных ребят, но они оказались очень веселыми, часа два травили нам байки и анекоты, мы по полу катались от смеха. Где-то к семи утра новые знакомые засобирались домой. Я их выпроводила, надо было думать, куда девать остальных. Мама работала в ночь, должна была прийти к 10 утра, братец был на попечении соседки. Пока я возилась с Алёной, которая выпила в одиночку эту "Страдивари" и ей было не очень хорошо, все куда-то делись. Алёна орет "Чая мне дай!", тащу ей кружку, говорю "Осторожно, горячий", она отпивает, кидает её на пол "Дура блин! Че ты не сказала, что он горячий!!!", ну, что тут уже скажешь, Алёна засыпает на полу. Захожу в зал, на мамином диване развалился один Игорь, в детской кроватке, свернувшись калачиком, в обнимку с большим плюшевым крокодилом, спит Мара, на кресле Надя и второй Игорь, скукожившись каким-то неестественным образом.
Время 9 утра. Начинаю всех тормошить. Полчаса убила на то, чтобы всех поднять и выпроводить, открываю все окна настеж, чтобы хоть немного успело проветрится, ложусь спать.

Жаль, что невозможно всего описать словами))