№ 49 "приключения"

[a-s-h-a-t-a-n]

Кто гулял без таких последствий, как синяки, ссадины и прочие повреждения? Мне вечно не везло на это дело.

Первый велосипед мне мама купила, когда мне 7 лет. Во-первых, я научилась ездить прямо, а вот с поворотами было сложно. Вся спина, колени, локти – все было счесано. Во-вторых, я научилась ездить стоя, мне сильно подняли сидушку, было неудобно, поэтому ездила только стоя, только садилась и сразу теряла равновесие. Научилась с горем пополам. Выходила на улицу в пять утра, да-да, я ничего не путаю, в пять утра я уже во всю гоняла по двору, ну не спалось мне, ребята.

тык

Однажды я каталась по двору, потом поехала к теплотрассе, думаю, мол, другие же по ней гоняют, значит, и я могу. Слетела я с неё на вкопанную бочку, разодрала коленку себе, да так сильно, кожа завернулась, мне показалось, что туда аж камушек попал, я к маме сразу, она-то в больнице работала, хоть и на пищеблоке. Мама меня за руку и в хирургию. Пока я была в процедурном, мне просто осмотрели ногу и хотели помазать зеленкой, из палат повыползали и ходячие и неходячие, я орала, как резаный поросенок. Медсестра вытолкнула меня из кабинета, следом выкинула мои кеды – «Иди отсюда, чтобы я тебя больше не видела здесь!».

Когда мне было лет пять, мы гуляли во дворе. Была там замерзшая лужа, а на ней такие ледяные штуки от сосулек, когда они таяли, то накапали эти фигни, ну не знаю, как объяснить, острые они были, короче. Так вот, мы катались на валенках, туда-сюда, я споткнулась и ладошкой прям на эту острую фигню. Сестра меня в охапку и домой. Мама говорит «Показывай!», а я то помню, как сестре в рану вставляли такую фигню резиновую, чтобы нагноения не было, боялась этого жутко, так руку зажала, что ни капли крови не было. Потом, конечно, хлынула, но я так орала, что мама меня никуда не повела. Шрамик до сих пор на ладошке, прямо на линии жизни), может, поэтому жизнь такая хреновая?)

А однажды я отморозила уши. Меня позвала на день рождения подружка, а папа у нее был директором кафе, поэтому день рождения там отмечали. Посидели мы там своей детской компанией до 8 вечера, мне было уже пора на автобус, домой ехать, т. Алла, мама именинницы, попросила мальчишек проводить меня до остановки, посадить в автобус. Пока мы ждали автобуса, мальчишки закидали меня снежками, я обиделась и пошла пешком. Пока шла по освещенным улицам – все было нормально, но как только я вышла на теплотрассу, да еще и через пустырь лежит дорога, то припустилась бегом. Навстречу шел какой-то мужик, я еще больше испугалась, слезла с теплотрассы и по дороге побежала, на шапку внимания не обращала, а она набок слезла.
Пришла домой, сразу в ванную заперлась. Уши огнем горят. Боюсь маме показать, помнились рассказы о том, что если отморозишь что-то, то его отрезают. Я как представила себя без ушей, так решила, что лучше я умру от обморожения, но без ушей жить еще хуже. Наутро мочки ушей распухли просто до ужаса, стали ярко-малинового цвета, надо мной ржал весь класс.

Как-то Мара позвала меня на природу, она шла со своей группой, но хотела, чтобы и я пошла. Как я не хотела идти, просто никакого желания не было, но Мара уговорила меня пойти.
Когда уже возвращались домой, перепрыгивали лужи по кочкам, я подпрыгнула с одной на другую, получила удар резки и присела на корточки от боли. Я даже не поняла, что случилось. Нос, верхняя губа – ныли ужасно, боль стала расходиться по всему лицу. Девчонки ржут стоят «Ашатан, ты че там потеряла?», а я руки ото рта убираю и сижу зубы выплевываю, чувствую, что распорола себе губу сильно.
Оказалось, что торчала труба из теплухи, она так слилась с коричневыми деревьями, что я её не заметила, хорошо хоть высоко подпрыгнула, чуть ниже – и получила бы трубой прям по очкам, точно бы без глаза осталась.
Девчонки, как увидали, давай орать наперебой «Что делать???», по дороге домой зашли в интернат, я сразу в умывальник, благо он на первом этаже находится. Техничка давай было орать и топать ногами на меня, что я такая наглая, а я к ней повернулась, смывая кровь, она аж поперхнулась. Я в зеркало – ппц. Рассечена губа прям от носа, чуть ли не насквозь, еще бы чуть-чуть и пришлось бы сшивать. Но я в больницу не пошла, я дома сама пластырем заклеила, края стянула и заклеила, ни есть нормально, ни говорить, ни улыбаться не могла недели две, зато шрамик аккуратный, тоненький, почти незаметный. Зубы только жалко.

А ногу я сломала вообще легко и просто. У меня в тот день должен был быть концерт, посвященный 9 мая, в музыкалке, я на него жутко не хотела идти. К тому же меня готовили на областной конкурс, я учила параллельно с основными заданиями еще пять произведений.
Шли мы домой с Мишей, шли себе, шли, никого не трогали, прям, у подъезда я поскользнулась и упала. Сижу на земле – ржу, Миша тоже ржет, потом говорит «Да ладно, всё, давай вставай, пошли», я пробую встать и понимаю, что я тупо не могу, я ему говорю «А я не могу», испугалась, Миша не поверил «Да ладно тебе прикалываться».Поднял он меня, довел до подъезда, сам пошел за моей мамой. Я стою, на перила облокотилась, чувствую, что сознание сейчас потеряю, в глазах темнеет, слабость дикая, чтобы не упасть разговариваю, сама с собой «Щас, щас мама придет, щас домой, только домой дойти». Мама выходит, злая на меня, думает, что я просто не хочу идти в музыкалку. Я поворачиваюсь к ней, она сразу поняла, что я не притворяюсь, когда мне плохо у меня реально белое лицо, до сих пор. Она меня под руки, поднимаемся на 4-ый этаж. Мама меня раздевает, колготки снимает с ноги, которая болит и она прям на глазах «пух» и как подушка стала. Мама сразу в скорую, забрали меня, пока в приемном покое оформлялись, тетка там испричиталась «Что? Прям, наступить не можешь? Все вы – артисты, лишь бы в школу не ходить! Какой лифт? Пусть пешком топает!», но подняли меня до 3-го этажа хирургии на лифте все-таки, наложили гипс. Через неделю я уже выла – «Хочу домой», врач кое как меня отпустил. Через месяц я сама себе сняла гипс, через неделю уже без костылей ходила. Долго отек не сходил, долго хромала, но в больницу не ходила больше.
Теперь при быстрой ходьбе и при долгой нога начинает ныть в месте перелома, и еще стаптываю обувь этой ногой, а раньше – никогда.

А однажды мы с Марой и Лилькой гуляли за лесхозом старым, там, через болото, лесок тихий такой. Слышим, через канаву голоса, какая-то пьяная толпа сидит, разборки устроили. Мы ж нифига не любопытные, стоим в наглую и слушаем, только не видно ничего. Слышим – уже и драка, бабы дерутся. Тут вдруг голос с той стороны «Э, пацаны, идите сюда!». Мы подумали, что это не нам, но мы то все в джинсах, в футболках, еще и в бейсболках, мы так на себя показываем, мол, мы? Нам кричат «Да, вы, трое, сюда быстро!». По ходу, мы услышали то, чего нельзя было слышать, а они еще подумали, что и увидели. Мы резко сели за пригорок. Куда бежать, не знаем, сидели и думали, пока не услышали шум машины. Эти товарищи за нами поехали, мы как рванули, по лесу через деревья, все руки ободрали ветками, через болото в два прыжка, дорогу обежали и по закоулкам до больницы, там по теплотрассе и во двор. Видимо мы такие испуганные были, что к нам Асхаб подошел «Э, мелкота, что случилось?», мы ему и рассказали, а тут и машина, что за нами ехала, прям во двор заезжает, мы втроем за Асхаба, он только к машине, они сразу и уехали. А мы с девками еще долго боялись дальше двора сунуться. Тогда мало того, что руки все ободрали, так еще и лица исполосовало ветками. Мама в ужасе была)

А еще я почетный пожарник) Среди дворовых товарищей) Шли мы н котлован купаться, видим – горит лес, а нам через него идти как раз, мы бегом туда, кто ветками, а я ногами давай огонь топтать. Наступила на одну кочечку, а она возьми, да и провались подо мной, нога вниз, сверху угли горящие, ааааа, это такой кайф я вам скажу) И прям в тапок один уголек попал, сожгла себе всю ступню. Домой кое-как доковыляла, потом три недели только открытые тапки, больше ничего не одевалось, ожоги облепиховым маслом намазаны, бинтиком примотано.

А, на той же ноге еще есть шрам, от чего бы вы подумали? Мы на котлован ходили через взлетную полосу. Попали с Марой как-то в тот момент, когда самолет прилетел, маленький, но все равно. Мы в траве спрятались, и он, прям, над нашими головами, прикольные ощущения, правда. Мы только на поле, а там нельзя два часа до и после взлета ходить, мы думали, что успеем перебежать, но тут менты. Мы текать, уже за полем я упала, ноги запутались в колючей проволоке. Как же трудно её снимать, она такая цепкая зараза, не вытерпела и рванула резко, продрала ногу шипами этими, зато от ментов убежали)